Информация от некогда большого чина — вместо эпиграфа.
«Не надо иллюзий — рак неизлечим, потому что так хотят сами врачи. Чем больше в стране больных, тем лучше живется врачам и чиновникам. Больные — это ходячие докторские деньги. Лекарства от рака известны со времен Гиппократа и тщательно скрываются. Правда, часть из них каждый год открывается по-новому и тут же «закрывается». Кому приходилось работать в оборонке и иметь доступ к этим материалам, тот подтвердит мои слова. Лекарства есть, но не для вас. Как врач, работавший достаточно долго в науке и на руководящих должностях нашей медицины, могу сказать: существует официальный план по увеличению числа онкобольных. И любой главный врач его выполняет и перевыполняет. А иначе его уволят, а ставки врачебные сократят. Более 70% больных на самом деле онкодиагноза не имеют, т.е. у них нет рака. Но любой врач хорошо знает — чем сильнее напугать больного, тем больше он заплатит, тем лучше будет лечиться и быстрее помрет. Также любой врач хорошо знает — чем быстрей больной помрет, тем меньше будет жалоб на плохое лечение и грубого доктора. А за неправильный диагноз еще ни одного врача не наказали, скорее наоборот. Сколько приказов и методичек прошло по ранней диагностике рака? Море! На самом деле — чем раньше здорового загоним во врачебный капкан, тем лучше. Я работал и в Облздраве, и Главным врачом был — сам так делал. А мои коллеги и сейчас так делают и хорошо живут. А уж о том, как переписываются истории загубленных врачами больных знают все. Хорошо зная своих коллег могу заявить: ни один чиновник от медицины не лечится у отечественных онкологов — наши чиновники хорошо эту медицину знают. Знают, и жить хотят».
Другая история от очевидца.
Известно, что большинство врачей — выпускников официальных медицинских учреждений, — которые, разочаровавшись в традиционных подходах, успешно применяют тот или иной «нетрадиционный» метод, просят не называть их адреса, места работы и фамилии. Один врач из Санкт-Петербурга, практиковавший один из таких методов, даже уезжая на работу в Заполярье(!) просил не называть его фамилию — так и говорил: Вы ведь знаете нашу официальную медицину, возьмет и бухнет ни за что по голове дубиной. И после возвращения из Заполярья с пачкой отчетов о вылеченных заболеваниях просьба была та же — не раскрывать имени! Что же питало такое опасение? Ответ крайне прост: отсутствие бумаги с официальными печатями и грифами Минздрава.
Я тоже испытал на себе силу бумаги с красивыми печатями, когда учился и окончил в Центральном институте рефлексологии курсы. Сначала все было демократично, открыто, интересно. Наш молодой преподаватель (тогда еще не «остепененный») — чуткий, вдумчивый Михаил Петрович делился с нами интересными новинками. Предложил и мне в конце нашего курса (хотя я к этому не рвался) познакомить молодых врачей-выпускников с нетрадиционным методом. Внимательно слушал сам, что я говорил, записывал, но… К самому концу курса Михаил Петрович все больше «вписывался» в служебные рамки, рекомендовал придерживаться инструкций, просил не очень распространяться в стенах его института о том, что он нам сам же прежде говорил. Объяснял это так: «Шеф этого не любит», «Шеф это категорически не воспринимает», «То было между нами». А «шефом» тогда был известнейший физиолог, чью фамилию я по понятной причине упоминать не буду. При выходе же из института нам выдали свидетельство, в котором говорилось, что мы имеем право лечить методами рефлексотерапии только по инструкциям, утвержденным Минздравом.
А инструкции-то эти — у меня их сохранилась куча — устарели! Пока их писали, утверждали, размножали — время шло, и получалось так, что на курсах молодые умные преподаватели учат нас прогрессивным методам лечения, а инструкции запрещают использовать их.
Можно возразить: нельзя же допускать лечение не апробированными методами. Совершенно справедливо. Методы надо апробировать. Но именно апробировать, а не прикрываться апробацией.
У того же нашего талантливого преподавателя Михаила Петровича, к которому я заходил еще до поступления на курсы, в прекрасно оборудованном кабинете, где сочеталась психотерапия с рефлексотерапией, были и все виды игл (китайские, японские), и все виды полынных сигарет, и молоточки, и дорогие электропунктурные приборы разных типов, и портативный «ЧЭНЗ» (тогда новинка!), и прибор с лазерным лучом… И, глядя на все эти щедроты, я невольно думал: сколько же помощников потребуется Михаилу Петровичу, и сколько лет, чтобы все эти приборы толком изучить и апробировать?! Одному это не под силу. А Михаил Петрович был тогда один. К тому же, как я узнал позже, в каждом НИИ, во всех секторах, лабораториях, отделениях существует свой собственный внутренний «железный» план. А все, что изобретено «на стороне», для них — лишняя работа. Кто хочет заниматься «лишней», от которой ни жарко, ни холодно? Никто. Вот от «лишней» каждый и отбрыкивается как умеет.
Нет, я повторю: наш преподаватель Михаил Петрович честнейшим образом интересовался методом, хотел помочь людям. Мы, включая еще и заведующего лабораторией, втроем ломали головы — как бы протолкнуть на апробацию метод, но… Пока я учился на курсах (а я и учиться-то пошел на старости лет, в основном, только для того, чтобы найти пути к официальной апробации метода), и пока мы ломали головы, произошло «недоразумение» — из патентного бюро в институт прислали на рецензию заявку изобретателя метода на лечение его методом псориаза. Заметим, что ортодоксы это заболевание до сих пор лечить не научились, им страдают миллионы, а у изобретателя был хороший результат! Казалось бы, что должен сделать НИИ — это же элементарно: набрать две группы (одна — контрольная, другая — опытная) и объективно проверить существо заявки. А что сделало руководство института? Не спустившись до уровня заведующего лабораторией и нашего преподавателя Михаила Петровича, оно состряпало рецензию, где говорилось, что лечение постоянным током устарело, и что сегодня лечат более прогрессивным — импульсным.
Мог ли изобретатель, серьезнейший ученый-физик, вплотную работавший с импульсным током, не возмутиться этой вопиющей отпиской? Он написал, что думал — резко, нелицеприятно. И фамилию его (как, впрочем, и других изобретателей) в стенах института стало невозможно произнести. Она вызывала «бурные эмоции». А это навлекало беду.
Каждый, интересующийся проблемами здоровья, должен хорошо запомнить три вещи.
Первое, за что гнобят любого, не вписывающегося в общепринятые и утвержденные рамки — за попытки добиться признания и попытки внедрения эффективных методов лечения в медицинские учреждения страны. Если лечение будет эффективным, врач в итоге станет ненужным. И что тогда прикажете делать армии дармоедов?
Второе — за чрезвычайные простоту и безвредность такой степени, что методами может воспользоваться практически любая семья, кроме совсем уж малоимущих. Естественно, что наибольшее раздражение вызывает то, что больной не должен мучаться и ехать куда-то на поклон, а тут же, пока болезнь не укрепилась до условного рефлекса и органики, пролечиться самостоятельно и ликвидировать заболевание. Опять врач не нужен.
Третье — особо опасное — за тягу людей к мудрости народной (в том числе восточной — траволечению, рефлексотерапии и пр.) и альтернативной медицины, которая, к крайнему неудовольствию врачей, объясняется не какой-то там «модой», а тем, что наряду с гигантскими достижениями хирургии, эпидемиологии и диагностической техники (единственные направления в медицине, которые следует оставить и развивать — первые два из перечисленных), в области химиотерапии и антибиотиков современная медицина зашла в глухой тупик. Огромное количество лекарств и безоглядное их применение (увы, с помощью врачей) привело к морю аллергических заболеваний и полностью подорвало веру многих в традиционные методы лечения. А утрата веры во все времена наказывалась самым жестоким образом.
В заключение приведу краткое описание двух показательнейших экспериментов.
Первый проводился Эммануэлем Ревичем. Чистое горчичное масло наносилось на эпилированную кожу крыс. Если наносились 2-3 капли и равномерно распределялись на площади в 1 кв. см, то животные погибали. Но вот скорость наступления смерти варьировала. Если возникающее в результате нанесения масла поражение сопровождалось глубоким изъязвлением, аналогичным ожогу 3-й степени, то животное погибало примерно через 3 недели. Но если поражение носило лишь эритематозный характер, аналогичный ожогу 1-й степени, то животное погибало через 3-4 дня. Парадокс?
Совершенно очевидно, что в патогенезе наступления смерти само поражение играет глубоко вторичную роль. Больные, но все еще живые клетки характеризуются высоко вредоносной активностью. Именно поврежденные клетки производят вещества, ответственные за быструю смерть животного. В сильно некротизированных тканях поврежденные, но все еще живые клетки, тоже имеются, но численность их мала. В эритематозном же поражении они составляют основную массу пораженной ткани.
Прямая связь между общим отравлением организма и пораженной областью была доказана путем вырезания поражения — если поражение целиком удалялось вовремя, многие животные оставались в живых.
Анализ тел животных, убитых горчичными ожогами, показал наличие аномально высоких количеств ненасыщенных жирных кислот и резко сниженное количество стеринов. Кстати сказать, аналогичная картина наблюдается при всех видах травм, переломах, ожогах любого происхождения и облучении. В некоторых случаях, когда смерть наступала позднее, чем через 3 недели, обнаруживалось практически полное исчерпание стериновых ресурсов в организме незадолго до нее. Сами же поражения, и особенно эритематозного и отечного характера, были перенасыщены ненасыщенными жирными кислотами. Дальнейшее исследование подобных поражений показало, что сами поражения были отделены от организма «барьером» из жировых клеток, что являлось результатом резкого увеличения численности клеток субдермального жирового слоя.
Удалось показать, что рост жирового подкожного слоя происходит тогда, когда на кожу действуют липоиды с отрицательным характером, такие как полиненасыщенные жирные кислоты, тиолипоиды и пр. Таким образом, подкожные жировые образования служат оружием защиты, предотвращающим проникновение подобных веществ в организм. И эта защита неодинакова у особей мужского и женского пола — у последних она намного сильнее. В частности поэтому женщины в среднем умирают быстрее.
Далее, в 9-м номере журнала «Наука и жизнь» за 1982 год была напечатана статья кандидата биологических наук В. Раушкина с описанием чрезвычайно интересного эксперимента, который, к сожалению, как и все действительно ценное, прошел мимо внимания большинства врачей. Трем группам мышей давали яд в одинаковой дозировке: первой группе — каждый день, второй — через день, третьей — раз в неделю. Как вы думаете, какие мыши умерли раньше? Казалось бы, что раньше других должны были завернуть ласты те, которых травили ядом ежедневно, и которые в сумме получили больше яда. Но ничего подобного — эти мыши жили дольше всех, а меньше всех те, которым яд давали раз в неделю!
В чем же дело? Ответ на этот вопрос не лежит на поверхности — чтобы разобраться, нужно в деталях понимать, как живой организм защищается от вредоносных воздействий, как при этом работает нервная система (этому будет посвящена отдельная статья).
Во второй серии эксперимента к даче яда трем группам мышей присовокупили распространенный антибиотик, который на этот яд никак не действовал — просто добавили некий медпрепарат. И снова наблюдали: на этот раз быстрее всех умерли мыши первой группы, а дольше всех прожили — третьей, которые получали яд реже. Вывод очевиден — антибиотик разрушает защитную систему организма, ослабляет его естественную сопротивляемость. Вдумайтесь: антибиотик, призванный лечить, разрушает! Стало быть, когда надо применять антибиотики или лекарства? Только в тех случаях, когда без них невозможно обойтись! А как их применяют/назначают в наших больницах и поликлиниках — обдуманно или горстями? Вероятно, почти каждый может вспомнить свою бабушку, принимающую по 10 лекарств одновременно…
Из всего этого вытекает жестокий, но необходимый вывод: современная лекарственная терапия сравнима по масштабам разрушения, наносимым человеческому организму, с химическим оружием с той лишь разницей, что бомбы-то лежат, а препараты наша медицина применяет безоглядно. |
