Восстановительно-спасательная методика

Метод Александра Святославовича Самохоцкого находился в таком разительном противоречии с общепринятыми представлениями официальной медицины, что публикация казалась немыслимой. Теоретическая медицина находилась (и находится) в плену микробиологии, а ее представления о болезни как о результате внедрения в организм микроба — на уровне представлений знахаря о проникновении в организм злого духа, разница только терминологическая... Работа Самохоцкого — первая, исходящая из внутренних возможностей организма, это первая попытка воздействовать импульсом через центральную нервную систему, вызвать цепь нормализующих преобразований в организме. Труд Александра Святославовича равен открытию и, по моему мнению, превосходит все, что известно в теоретической медицине…

Врач-психиатр Е.К. Свидзинский, Одесса, 1990г.

Эпиграф к данной статье можно смело применить не только к А.С. Самохоцкому, но и к Эммануэлю Ревичу, и к Фредерику Коху — этим величайшим (если не сказать самым великим) «медицинским» умам прошлого века. Рядовому обывателю эти имена едва ли что говорят — вероятно, может даже возникать некоторое раздражение: «Кто это вообще такие, и почему о них никто не знает, если они такие великие?! Вот Курпатова или Грофа знают все! А это еще кто такие?!» Позволю себе сказать несколько слов об этих великих людях, которые всю свою жизнь подвергались гонениям со стороны организованной медицины, гонениям за то, что умели лечить, а не калечить.

В основу моих восьмилетних исследований и последующей практики легли многолетние исследования феномена естественного долгожительства, издревле наблюдающегося в некоторых регионах земного шара (существовавшего там даже во времена, когда медицины как таковой просто не существовало), а также ознакомление с фундаментальными трудами «забытых», неугодных медицинскому истеблишменту нобелевских лауреатов в разных областях, преданных гонениям, уничтожению и забвению. Меня часто спрашивают в духе Шварцнегера: «Какие Ваши доказательства?». Как я могу в двух словах ответить на этот вопрос, если доказательств много настолько, что на ознакомление с ними лично у меня ушло почти восемь лет?! Восемь лет ежедневного чтения, напряжения мысли и практической работы. Даже если бы я и мог (гипотетически) изложить суть дела в краткой и общедоступной форме, то степень понимания и принятия информации окружающими все равно равнялась бы практически нулю, ибо для того, чтобы понять всю фундаментальность, красоту и простоту причины всех бед человека, нужно иметь способность смотреть на вещи интегрально, т.е. обобщая и объединяя под одной «крышей» знания из самых различных областей науки, в то время как подавляющее большинство людей на планете являются лишь узкими специалистами в какой-то одной области. Говоря проще, доказательства лежат на стыке многих научных дисциплин, среди которых медицина занимает одно из последних мест. Чтобы разобраться в проблеме, прежде всего, нужно быть физиком и химиком.

Мне довелось ознакомиться с работами сотен авторов, но решающую роль в моих исследованиях сыграли два человека: А.С. Самохоцкий и Э. Ревич.

О Самохоцком

1941 год. Идет полостная операция. Хирург демонстративно роняет на пол скальпель, так же демонстративно наступает на него ногой, поднимает и, как ни в чем не бывало, продолжает операцию. Что это? Злостное покушение на жизнь больного? Вредительство? Но все кончается благополучно. Рана заживает быстро и без осложнений. Секрет в том, что хирург, Александр Святославович Самохоцкий обрабатывает раны разработанным им раствором. Рискованный, на посторонний взгляд, опыт Самохоцкий ставит уверенно, так же как и опыты на самом себе — разрез руки нестерильным скальпелем. Он-то знает цену найденным им растворам, но нужно ведь, чтобы поверили и другие. Нельзя сказать, что Самохоцкому никто не верил — слишком уж убедительны были его победы над гнойными ранами, сепсисом, гангренами... Победы не в лабораториях, а в полевых условиях военного времени. Но те, кто поверил Самохоцкому, обладая широтой взглядов, не всегда обладали широтой ума. Наверное, поэтому один известный академик, пытавшийся примазаться к работе Самохоцкого и получивший от ворот поворот, сказал сквозь зубы: «Вы умрете под забором!»

В чем же была идея Самохоцкого, дававшая такие удивительные результаты? Как ученик академика Сперанского, Самохоцкий опирался на так называемую теорию нервизма, которая гласит: болезнь не от микробов, не от внешнего раздражителя, а от реакции на этот раздражитель центральной нервной системы. Отсюда вывод — нужно, чтобы ЦНС получила такой сигнал, который снял бы реакцию на вредный раздражитель или восстановил уже нарушенное равновесие в организме. Самохоцкий много работал, подбирал сотни растворов, пока из 600 не выбрал несколько наиболее эффективных. Для проверки своей теории он ушел из мединститута в районную поликлинику, где творил чудеса, вытаскивал тех больных, на которых его коллеги давно махнули рукой. Важным моментом в методе Самохоцкого было то, что больной не нуждался в детальной диагностике.

В 2000 г. Самохоцкому исполнилось бы 110 лет. Интересна биография врача-подвижника. Жизнь его не баловала: покончил самоубийством старший брат, рано умерла от туберкулеза мать, от диабета в 56 лет ушел из жизни отец, трагически и страшно погиб сын, жена ушла от него, оставив с тяжело больной дочерью (дочь он спас благодаря своей методике). Свое спасение Александр Святославович нашел в работе. В его биографии: фронт, плен, побег, работа в госпитале у румын, тайная помощь партизанам, встречи с подпольщиками и Молодцовым-Бадаевым у Самохоцкого на явочной квартире, где хранились конспиративные документы и боевые знамена...

Несмотря на увлеченность работой, Самохоцкий был завзятым яхтсменом, ходившим до конца своей жизни в море (он умер в 96 лет). Он сам построил одну из своих яхт. Последнюю его яхту, «Альту» строили уже по его заказу. На плече он втаскивал свой мотоцикл на последний этаж, где в бывшей 6-ти комнатной квартире, уплотненной до одной комнаты, такелаж хранился рядом с колбами и ретортами.

Интеллигент, сын земского врача — Самохоцкий был не ко двору чиновникам и ретроградам от медицины. Их раздражало его чувство собственного достоинства — этому величавому великану ничего не прощали. Из мединститута пришлось уйти, можно было бы сказать на частную практику, если бы Самохоцкий брал с больных плату за лечение. Но он не брал. Как не оставил он после себя ни школы, ни учеников, хотя преданные друзья, апологеты его работ у него были. Таким другом был Евгений Константинович Свидзинский — врач-психиатр, уже тоже ушедший из жизни. Именно его воспоминаниям мы обязаны этим материалом.

Сущность разработанного А.С. Самохоцким метода заключается во внутривенных инъекциях небольшого количества (1-2мл) специальных растворов, назначаемых в зависимости от текущих анализов крови. Несколько внутривенных инъекций раствора (в среднем от 2 до 7) с промежутками в 5-7 дней — и самые тяжелые хронические заболевания уходили. Быстро, просто, дешево и чрезвычайно эффективно. У нас этого не любят.

Диссертация Самохоцкого 1946 года, хранящаяся в медархивах, содержит подробные истории излечения таких тяжелых, хронических заболеваний как: мокнущая экзема, туберкулез легких, вегето-сосудистая дистония крайней степени выраженности, астма, остеомиелит бедра, рак, гангрена на фоне гемофилии, тромбофлебит, сочетающийся с абсцессом легкого, выпотным плевритом, пиэмией и отеками стоп и многое другое. Все перечисленное лечилось несколькими внутривенными вливаниями малых доз растворов в смехотворно короткие сроки (1-3 месяца).

При чтении диссертации учащенно бьется сердце — она как музыка сфер. И при удивительной простоте и эффективности это лечение так же далеко от нас, как сферы. К тому же лечение по А.С. Самохоцкому не требует привычной постановки диагноза. Важность этого обстоятельства трудно переоценить, учитывая сложность и дороговизну многих исследований больного, на результатах которых строится диагноз, сложность точной диагностики «букетов» хронических заболеваний, а также наличие заболеваний, не укладывающихся в нозологическую классификацию (т.е. указывающую на принадлежность к той или иной болезни).

Сам Александр Святославович писал:

«Сотни гипотез не вносят ясности в понимание процессов старения. В старости число болезней и недомоганий так нарастает, что диагностировать и лечить весь этот комплекс — безнадежно. Мы же видим лечебную задачу не в лечении этих болезней и недомоганий, а в нормализации состояния нервного компонента процессов, определяющего их развитие».

И еще:

«Еще древние греки считали равновесие между внешним миром и внутренним миром человека необходимым условием жизни. «Постоянство внутренней среды — необходимое условие свободной жизни организма» — писал Клод Бернар сто лет назад. Сложнейшие обменные процессы, определяющие постоянство состава внутренней среды организма, управляются и регулируются вегетативной нервной системой. В ней сконцентрированы системы внутренней регуляции, определяющие процессы жизни.

И вот, работа этого чрезвычайно чувствительного механизма из года в год все больше нарушается факторами внешней среды. Напряженный темп современной жизни, урбанизация и сопряженное с ней загрязнение атмосферы аллергенами и газами, повышенное потребление спазмирующих веществ — никотина и алкоголя, сидячий образ жизни и ряд других факторов нарушают физиологический ход процессов в миллиардах клеток организма. Изумительно отлаженная вегетативная автоматика не может справиться с таким объемом работы и сдает».

Еще раз подчеркнем то удивительное обстоятельство, что эту уникальную методику никто не использует, несмотря на то, что состояние здоровья народа близко к катастрофическому. И это притом, что идеология применения этих средств покоится на мощном фундаменте классических работ К. Бернара и А.Д. Сперанского, которыми так гордится медицина. Зато медики часто стонут по поводу дефицита лекарств, отчитываются о массе калечащих операций, много разводят руками и соболезнуют. Трудно поверить в то, что это случайность. Конечно же, это не заговор убийц в белых халатах. Но вспоминается хлесткое высказывание: «нет, это не преступление, это гораздо хуже — это ошибка». Да, несомненно, что все это — проявление некоего системного супердефекта медицинской науки и здравоохранения в целом. Здесь следует отчасти согласиться с представлениями некоторых современных авторов о полном крахе «гиппократической» медицины.

Остановимся еще раз на биографической справке об Александре Святославовиче Самохоцком.

С фотографии на нас смотрит пожилой человек, сохранивший до 90 лет мощь ума и силу. Родился в 1890 году в семье земского врача. Окончил реальное училище и медицинский факультет Одесского университета. Фронтовой хирург в первую мировую, затем ассистент в Одесском мединституте. На фронте он в полной мере почувствовал полную беспомощность медицины перед гангреной и сепсисом и, вероятно, именно появление начальной идеи борьбы с ними привело к тому, что из ассистентов он уходит в районную поликлинику, в которую люди часто обращались по поводу воспалений и травм. Восемь лет он успешно справляется с трудными и неизлечимыми случаями и только тогда возвращается в мединститут, где работает в очень стесненных условиях. Подчеркнем: лечит только безнадежных больных. Эксперименты проводит и на себе, изумляя студентов. Читает импровизированные лекции. Собрал громадный клинический материал, написал книгу, содержание, но не манеру изложения которой высоко оценил А.Д. Сперанский. Кстати сказать, прекрасное изложение собственных работ Сперанского свидетельствует о его строгости к этой составляющей научных публикаций. Книга по неизвестным причинам не была издана, что иначе, чем трагедией для отечественной медицины не назовешь.

Война, оккупация, работа в Одесском госпитале, где, выполняя задание партизан, Самохоцкий укрывает и спасает людей. В 1946 году защитил диссертацию на тему «Опыт определения лечебных закономерностей». Кажется, есть определенная аналогия с названием фундаментальной работы А.Д. Сперанского... После защиты диссертанту устроили овацию. Но ничего не изменилось: он по-прежнему ассистент — это в возрасте более 55 лет. В 1953 году комиссия, проверявшая результаты лечения по методу Самохоцкого, единодушно признала его достоинства и приняла решение об аппаратном (масс-спектрограф) обеспечении этой работы. Но ректор отдал спектрограф кафедре физики... Самохоцкий покидает институт, и никто не пытается его задержать. Он продолжает лечить, и спасенные больные пишут в инстанции, требуя создать ему условия для работы. Тщетно. Денег с больных он не берет, иногда поступая невежливо, когда кто-нибудь из них пытается их оставить. Причин для этого было, по меньшей мере, две: боязнь скомпрометировать свой метод (уж кто-кто, а он-то знал «полемические» приемы своих коллег) и очень жесткие требования к соблюдению условий жизни, которые выдвигал клиентам.

В последнее десятилетие жизни, в процессе поиска способа объективной и оперативной оценки состояния организма, Самохоцкий изучил древнекитайскую иглотерапию. В результате этого изготовил диагностический прибор, позволяющий по разности потенциалов определять нарушения в активности симпатической и парасимпатической нервных систем.

Что еще добавить к этой блистательной биографии? Сам построил две яхты, спортсмен, атлет, любитель поэзии, гордый и смелый, никогда не пресмыкавшийся ни перед кем. Можно сказать, что он был носителем высокой дворянской чести. Сделал этот человек бесконечно много сам, не имея ни лаборатории, ни кафедры, ни, тем более, института. Нетрудно вообразить, что он мог бы создать, располагая такими возможностями.

Да, все это — правда, но не вся правда. Вся правда в том, что, несмотря на то, что эффективность метода А.С. Самохоцкого подтверждена десятилетиями военно-полевой и клинической практики, никто из медиков не хочет эту методику воспроизводить и совершенствовать. Даже в Одесском медицинском, в котором работал А.С. Самохоцкий, таких энтузиастов пока нет. Почему? Потому что применение метода Самохоцкого а) не требует установления диагноза и б) его универсальность почти не знает границ — практически все врачебные специальности, кроме хирургических и механотерапевтических, пришлось бы упразднить. Не говоря уже про фармакологическую индустрию — самый доходный вид бизнеса в мире…

О Ревиче

Эммануэль Ревич — румынский еврей, фронтовой врач, впоследствии доктор медицины, директор по науке Института прикладной биологии в Нью-Йорке, руководитель отделения онкологии Трафальгарского госпиталя. Про Ревича можно было бы написать много, но проще будет назвать его «американским Самохоцким» — оба этих великих ученых-медика, находившихся на разных континентах, независимо друг от друга открыли один и тот же универсальный метод лечения любых заболеваний. Ревич специализировался на раковых больных в терминальной стадии. Директор Мемориального онкологического центра Слоуна-Каттеринга сказал о Ревиче: «Я знаю его в течение десяти лет. Я не знаю, как он это делает, но люди входят к нему мертвыми, а выходят живыми». Скончался в 1997 году в возрасте 101 года.

В 1961 году издательством Van Nostrand, известным на весь мир качеством своих научных публикаций, была издана книга Э. Ревича, озаглавленная «Исследования в области патофизиологии в качестве основы управляемой химиотерапии (с особым приложением к раку)», ставшая итогом работы Ревича за 40 лет. Книга вышла тиражом 100 экземпляров, насчитывает 730 страниц с описанием сугубо научных исследований и экспериментов и представляет собой раритет, превосходящий по ценности все Египетские пирамиды вместе со всем их содержимым. Что особенно ценно, решающие опыты Ревич ставил не в пробирках и не на животных, а непосредственно на живых (в основном смертельно больных) людях. При этом Ревич не испрашивал никаких разрешений «сверху» или одобрений фармкомитета на свои препараты, за что и был объявлен «врагом народа». Один экземпляр книги мне удалось получить у близких родственников Ревича. Для того, чтобы вы могли получить некоторое представление об этом гении, процитирую фрагмент из другой книги, книги о Ревиче авторства Уильяма Келли Эйдема «Врач, который излечивает рак».

«Доктор Эммануэль Ревич лечит рак совсем иначе, чем все другие врачи в Америке, да, наверное, и во всем мире. Он использует специальные лекарства собственной разработки. За много лет работы в собственной лаборатории он создал более 100 различных препаратов. Я не имею представления о принципе их действия, но зато мне посчастливилось увидеть результаты приема этих уникальных лекарственных средств.

Ваш покорный слуга — онколог-радиолог высокой квалификации. Занимаясь лучевой терапией, большую часть своей сознательной жизни я провел на переднем крае в войне против рака. Постепенно я все более утрачивал оптимизм и буквально впадал во фрустрацию, видя, сколь скромны успехи в лечении этой группы заболеваний.

За более чем 40 лет работы мне не довелось увидеть каких-либо крупных рывков вперед в этой области медицины, и становилось все тяжелее каждый день общаться с больными, чьи шансы на выздоровление были ничтожно малы. Я видел их слезы, слезы и отчаяние их родных и близких.

В течение последних 10 лет через мои кабинеты лучевой терапии в Бруклине и Куинсе еженедельно проходили сотни людей. Их направляли известные, высокоуважаемые врачи, работающие под эгидой Мемориального онкологического центра Слоуна-Каттеринга (медицинского центра при Нью-Йоркском университете, готовящего терапевтов и хирургов колледжа Колумбийского университета). Я был членом самой крупной в стране из финансируемых правительством организаций, занимающейся исследованиями раковых заболеваний, — «Cancer and Acute Leukemia Group «В». Наш офис поставлял в эту организацию статистические материалы.

Мой ежегодный доход от частной практики выражался семизначной цифрой. Наши кабинеты были оборудованы по последнему слову техники. Мы тратили миллионы долларов на приобретение самого лучшего диагностического и лечебного оборудования. Несмотря на это, слишком многие из наших клиентов были обречены на смерть.

Даже имея самое лучшее оборудование и самый высококвалифицированный персонал, мы могли делать только то, что могли. К несчастью для наших клиентов, обстоятельства нередко оказывались сильнее. Больные всегда обращались к нам с надеждой на излечение, но, знакомясь с их историями болезни, я видел, у кого из них есть реальные шансы на выживание, а кому следует назначить лишь паллиативное лечение с целью облегчения болей.

С 1950 года медицина достигла весьма незначительных успехов в терапевтическом лечении рака. Единственно значимым достижением стало увеличение диагностических возможностей и средств. Некоторые виды опухолей (молочной железы, толстой кишки, матки и предстательной железы), обнаруженные на ранних стадиях, удается излечивать в 90 (и более) процентах случаев.

Однако эти же самые виды рака, обнаруженные на поздних стадиях развития, оказываются неизлечимыми. Хотя в среднем шансы победить рак составляют 50 на 50, в каждом конкретном случае это означает, что вероятность излечения или велика (90%), или очень мала, в зависимости от стадии заболевания и вида опухоли. К сожалению, при некоторых видах рака, например при раке поджелудочной железы, больные редко живут более 5 месяцев после установления диагноза, независимо от того, какое получают лечение. Даже при очень раннем обнаружении болезни за последние 40 лет предельная пятилетняя выживаемость приблизилась только к 0,7 %.

Впервые я столкнулся с деятельностью доктора Эммануэля Ревича отнюдь не в связи с публикациями в медицинских изданиях. Я увидел рентгеновские снимки одного своего клиента, которого наблюдал годом раньше. Он страдал раком легкого с метастазами в кости, был безнадежен. После прохождения курса лечения у другого врача состояние больного значительно улучшилось, в этом не было никаких сомнений. Судя по снимкам, рак отсутствовал и в костях, и в легком. Мне необходимо было узнать, что же вызвало такое улучшение.

Клиент рассказал, что лечился у д-ра Ревича в Манхэттене. Я связался с этим доктором и договорился встретиться с ним в его офисе. Когда я впервые увидел Ревича, ему было почти 90 лет. В ту первую встречу он показал мне достаточно «снимков» больных «до» и «после» своего лечения, чтобы я захотел увидеться с ним снова.

Несколькими днями позже он представил меня трем своим клиентам, ранее страдавшим неизлечимым раком. У двух из них был рак поджелудочной железы, а третьему диагностировали злокачественную опухоль мозга. Д-р Ревич показал мне их сканы (изображения, полученные при компьютерной или магниторезонансной томографии) до и после лечения. На изображениях, полученных таким методом до начала лечения, во всех трех случаях видны подозрительные новообразования. Он показал мне также результаты биопсии, подтверждающие их злокачественность. Внешне все три клиента выглядели здоровыми. Я видел также копии освидетельствования состояния здоровья клиентов их личными врачами, которые подтверждали, что в настоящее время у них нет рака.

Мой врачебный опыт убеждал меня, что современная медицина не в состоянии спасти этих людей. Шанс каждого из них на выздоровление был практически равен нулю. Столь наглядные свидетельства чудесного исцеления заставили меня продолжить изучение нетрадиционных методов д-ра Ревича.

Позднее я ознакомился с историями болезни, рентгеновскими снимками, сканами и протоколами биопсий десятков клиентов д-ра Ревича. Достоверность полученной от него информации я стремился подтвердить у тех врачей, к которым больные обращались ранее, и вскоре убедился в ее подлинности.

Как дипломированный радиолог, я имел возможность оценить многие случаи, когда д-р Ревич излечивал практически неизлечимый рак. Должен признать, что его результаты не всегда оказывались 100-процентными, но ведь таких вероятностных исходов и в природе не существует.

За годы своей работы я наблюдал десятки тысяч больных, и мне ни разу не приходилось видеть спонтанной ремиссии, за исключением случая ошибочной диагностики рака легкого. Случаи, с которыми ознакомил меня д-р Ревич, не имели никакого отношения к ошибкам диагностики. Мне представляется невероятным, чтобы эти положительные результаты были связаны с массовыми спонтанными ремиссиями.

Здесь я должен сделать небольшое отступление. Когда я познакомился с д-ром Ревичем, мне было 62 года. Мой показатель PSA (скрининг-теста на рак простаты) равнялся 6,2. Показатели до 5,0 считаются нормой, от 5,0 до 10,0 требуют наблюдения, в некоторых случаях они указывают на наличие рака, при показателях выше 10,0 риск резко возрастает.

Узнав о моих показателях, д-р Ревич предложил мне один из своих препаратов. Я принимал его в течение года, после чего мой показатель скрининг-теста на рак простаты снизился до 1,6. Никаких побочных реакций я не заметил. Через несколько лет, в течение которых я уже не принимал препарат, мой показатель PSA едва приблизился к 2,5.

Изучив истории болезней многих клиентов д-ра Ревича, я твердо уверился, что его метод лечения заслуживает тщательного клинического исследования. Я решил помочь д-ру Ревичу провести крупномасштабное исследование его метода и его препаратов.

В марте 1988 года я выступил на слушаниях в Конгрессе. К этому времени я подготовил предложения по проведению исследования методики лечения раковой болезни д-ра Ревича. Предусматривалось наблюдение за 100 раковыми больными, которых профессиональные медики признали неизлечимыми. Это были больные раком поджелудочной железы, толстой кишки с метастазами в печень, неоперабельными опухолями легких и мозга. Клиентов должны были отобрать пять высококвалифицированных онкологов, представив заключения о том, что каждый из клиентов неизлечим и что ожидаемая продолжительность их жизни не превышает года.

Онкологический центр Слоуна-Каттеринга, Клиника Майо, Онкологический центр М.Д. Андерсона, больница Джона Хопкинса и многие другие известные исследовательские центры каждый день принимают раковых больных для участия в экспериментальных исследованиях. Эти больные добровольно участвуют в экспериментах в надежде получить шанс на выздоровление. Я считаю, что настал момент провести экспериментальное исследование методики д-ра Ревича. Больные ничего не потеряют, участвуя в таком эксперименте. На основании увиденного могу утверждать, что они от этого только выиграют.

Д-р Ревич вылечил многих людей, считавшихся неизлечимыми. Как профессионал, считаю, что его лекарства оказались эффективными для многих больных, чьи истории болезни я изучил. Д-р Ревич сумел помочь столь большому числу людей, что населению Америки пора настоять на клинической проверке его метода».

Сеймур Бреннер, д-р медицины, действительный член Американской корпорации врачей-рентгенологов

О печальной участи открытий и интеллектуального наследия Ревича вы можете подробно узнать из книги Эйдема, ссылку на которую я давал выше.

Итак, восемь лет спустя после того, как я начал плотно заниматься медициной и всем, что с ней связано, все встало, наконец, на свои места. Т.е. вообще все феномены и парадоксы человеческого здоровья и нездоровья, что были известны до того. В частности, стало ясно, почему одни и те же методы лечения (будь то народное целительство или лекарственный подход официальной медицины) одним помогают, а дни других укорачивают. И это при одном и том же заболевании.

Стало ясно, что все болезни происходят, в сущности, от нарушения метаболизма (обмена веществ) в организме, вызываемого изменениями в снабжении тканей тела кислородом. Жизнь типового человека — это медленное сгорание организма в кислородной топке атмосферы. В этом состоит величайший парадокс ситуации — одновременная токсичность и абсолютная необходимость кислорода для тканей. По сути, на свете есть лишь одна реальная болезнь — старость, а все «номенклатурные» болезни с их подчас непроизносимыми названиями — лишь множественные маски или, если угодно, лики старости.

Как уже говорилось в предыдущей статье, существует всего два вида отклонений от нормы, т.е. от золотой середины: гипоксический дисбаланс (т.е. кислородное голодание тканей) и гипероксигенационный дисбаланс (т.е. перенасыщение тканей кислородом). В норме эти две фазы постоянно сменяют друг друга, колеблясь около нормальных средних значений — гипоксия (например, в состоянии покоя или во сне) сменяется гипероксигенацией (например, при беге или ходьбе), затем снова приходит гипоксия и т.д.

При большинстве патологий колебания сильно «сжимаются» по амплитуде, но что еще важнее — они устойчиво смещаются либо в одну, либо в другую сторону от нормы. Поэтому те анализы, что мы время от времени сдаем раз в год по обещанию (или даже раз в полгода, да даже раз в квартал) — это абсолютно пустое, бесполезное занятие. Для того чтобы получить более-менее достоверную информацию о текущем состоянии организма, необходимо проводить анализы непрерывно на протяжении недели, по нескольку раз в день, исключив из рациона всякие лекарства и стимуляторы/подавители.

Лечение (или, если угодно, коррекция) любых состояний требует точного знания характера дисбаланса — от этого принципиально зависит ход лечения. Чрезвычайно важно отметить, что даже одна и та же болезнь (или недомогание) может вызываться и «питаться» диаметрально противоположными типами дисбаланса. Проще говоря, одна и та же головная боль может быть вызвана как кислородным голоданием мозга, так и перенасыщением его кислородом. А боль при этом будет ощущаться почти одинаково. Чтобы снять боль, нужно точно знать, какие процессы превалируют в организме в данный момент (или период) времени. Так, например, распространенные анальгетики в большинстве своем «предполагают» наличие лишь одного типа дисбаланса — именно поэтому многие цефалгии (головные боли) не желают купироваться даже несмотря на прием горсти таблеток. И так во всем — продолжать список недугов нет смысла, тем более что лечение всегда одно и то же по сути, оно не зависит от диагноза (и, собственно, не нуждается в таковом) и определяется текущим типом дисбаланса.

Понятие «текущий» чрезвычайно, архи-важно, ибо многие болезни протекают фазно, т.е. характеризуются то одним, то другим типом дисбаланса в зависимости от назначаемого лечения. Большинство болезней и их лечение можно наглядно представить себе как заржавевший маятник (застрявший либо справа от положения равновесия, либо слева), который полили средством против ржавчины, а потом начали толкать. После того, как средство подействует, маятник начинает потихоньку снова качаться, а при синхронном подталкивании эти колебания будут усиливаться и усиливаться. Но у колебаний есть оптимум амплитуды, выход за пределы которого приводит лишь к увеличению неустойчивости системы, т.е. говоря по-простому, система идет вразнос. Именно поэтому центральная задача правильного лечения — отслеживание фазы колебания (т.е. куда и насколько сейчас отклонен «химический маятник» — вправо от равновесия или же влево?) и целенаправленные усилия по приведению колебаний к оптимуму. А для этого абсолютно необходим ежедневный контроль состояния при помощи последовательности суточных анализов. Ни единый способ лечения, применяемый сегодня официальной медициной не учитывает фазности протекания процессов. Именно поэтому лекарство, которое сработало «сегодня», может не оказать никакого действия (или даже ухудшить состояние) через неделю. Именно поэтому лекарство, которое помогло одному клиенту, не помогает другому при том же самом диагнозе.

Текущий тип дисбаланса в идеале определяется по анализам мочи и крови. Для первичного экспресс-анализа достаточно одной мочи — измерения проводятся и записываются в таблицу на протяжении как минимум 3-4 суток. По результатам анализов назначается соответствующий тип лечения (коррекции), которое не содержит ни единого аптечного, токсичного или сколь бы то ни было опасного для организма препарата.

Помните об этом, когда вы начинаете лечиться в поликлинике или больнице. Помните об этом, когда вы лечите своих детей. Помните об этом каждый раз, когда вы отправляетесь в аптеку за очередной порцией таблеток. Помните об этом, когда вам приходит в голову идея «укрепиться» витаминами (особенно по весне — ну как же, авитаминоз ведь!). Помните об этом, когда вас посещает мысль начать «оздоравливаться» самостоятельно — по старинным и «проверенным» рецептам бабушки, дедушки или еще бог знает кого.

Помните об этом, когда вас подмывает заняться спортом, йогой или какой либо иной разновидностью якобы «здорового тела». Наконец, помните об этом, когда вам посоветуют сесть на ту или иную диету — повод неважен. Помните об этом всегда.

Помните, наконец, о том, что, в принципе, излечимо все — рак, СПИД, наркомания, гепатит С, тромбофлебит, астма, рассеянный склероз, любые аллергии, псориаз и прочие официально «неизлечимые» заболевания. И для того, чтобы вылечиться, вам не нужно продавать квартиру, ехать в Германию, Израиль, Тибет или еще на какой край света. Просто иногда бывает слишком поздно даже для правильного лечения. Лечение, как и сама жизнь — это искусство возможного. Если вы не будете помнить об этом, возможно, вы приблизите свой конец, усугубите дряхление своего (или чужого — того, кто последует вашим советам или рекомендациям) организма и наступление ранней старости.

Ну, и, наконец — как и обещалось — ответ на вопрос, что же делать «больным» ПА/ВСД? Возможно, это кого-то сильно расстроит, но перечень мер достаточно прост и дешев — уж извините. Qui sera sera.

Итак, если Вы жестоко страдаете от панических атак или вегето-сосудистой дистонии, Вам следует строго придерживаться следующего списка мер:

1. Внимательно (возможно даже раза 3-4) прочитать две статьи «Страшнее мозга зверя нет» — часть 1 и часть 2, а также эту статью.
2. Понять, что, несмотря на полнейшую жуткость ощущений, Вашей жизни в реальности ничто не угрожает. Это понимание не избавит Вас от самих ощущений и приступов, но избавит от их эскалации (усиления симптоматики, взвинчиваемой пустыми страхами) и лютой ипохондрии.
3. Полностью исключить из рациона любые стимулирующие или тонизирующие напитки, такие как, например, кофе, крепкий чай, алкоголь (включая даже слабое пиво), Кока-Колу и ей подобное пойло.
4. Полностью исключить из рациона любую стимулирующую или «ядреную» пищу, такую как, например, чеснок, лук, хрен, пряности, остроты, соусы, приправы и все такое прочее.
5. Полностью исключить употребление любых стимуляторов мозговой деятельности (ноотропные средства), витаминов, БАДов и прочей аптечной химии.
6. Прекратить курить.
7. Питаться простой, нейтральной, незатейливой пищей, такой как, например вареная картошка, различные каши (гречка, перловка, овсянка, рис), вареное мясо, паровые котлеты, селедка, сардельки, сосиски, немного хлеба, сливочное масло, свежие огурцы, капуста различных видов и т.д. и т.п. Пейте не слишком кислые, по-возможности свежие, но не концентрированные соки (персиковый, морковный, яблочный, апельсиновый, рябиновый, брусничный), некрепкий чай и чистую воду. Не следует налегать на шоколад, торты, помидоры, квашения, копчености и прочие «гурманские» блюда избыточно сладкого, кислого, соленого или острого направления.
8. Ни в коем случае не впадать в затворничество, изоляционизм и прочее «домосидение» или «домолежание» — обязательно сохранять хотя бы минимальную физическую и социальную активность (не путать со спортом и прочими принудительными физупражнениями).
9. Почувствовав наступление приступа, немедленно занять статичное положение — сесть или лечь, ни в коем случае не бегать и не метаться — и дождаться в таком положении ослабления симптоматики.
10. Всегда иметь под рукой (в кармане, в кошельке) 3 лекарственных препарата: Обзидан (на случай тахикардии, выскакивания сердца из груди и т.п.), Эглонил (на случай анорексии, тошноты, жутких, навязчивых мыслей, тягостных телесных ощущений) и Феназепам (для подавления беспокойства, паники, страха). В принципе Обзидан можно заменить любым другим средством с аналогичным действием (например, Анаприлином), равно как и Феназепам (например, Релиумом или Ксанаксом), но указанные препараты наиболее универсальны. Эглонил ничем заменять нельзя. Прием начинать с малых доз — например, с 1/4 Обзидана, 1 капсулы (50мг) Эглонила, 1 таблетки Феназепама (0,5мг). Цель — купировать текущее развивающееся состояние. Опытным путем определите дозу каждого препарата, которая приносит Вам существенное облегчение (не обязательно полное), и никогда, за исключением каких-то экстренных случаев, ее не повышайте. Крайне важно: ни в коем случае не возводить прием указанных лекарств в систему, т.е. не применять их с, якобы, превентивными целями заранее, постоянно или просто так, без особой необходимости. Исключение составляют случаи, когда нужно сделать что-то важное (например, поехать на деловую встречу), и не думать о том, накроет там (или в пути) или нет. Во всех остальных случаях лекарства всегда должны быть под рукой, но употреблять их при этом следует строго ситуационно, т.е. только тогда, когда чувствуешь, что накрывает. Иными словами, Вашим кредо должно стать: если чувствую, что в данный момент могу обойтись без лекарств, обхожусь без них; если становится реально плохо, принимаю лекарства без оглядки, в минимальной для гашения симптомов дозе. Если принимать лекарства как описано, никогда и никакой зависимости от них не разовьется. С большой вероятностью Вы на какое-то время войдете в достаточно длительный (несколько месяцев), но рваный, бессистемный период употребления лекарств, что очень важно.

Чего делать категорически не надо:

1. Практиковать что-либо, что пугает или шокирует организм (контрастный душ, дыхательные упражнения или гимнастики, какие-то сомнительные оздоровительные методики и т.п.)
2. Посещать психотерапевтов. Заговорами да разговорами вегетативную нервную систему не уговоришь. Тем более, что разуму ее работа неподвластна (это, к счастью, изначально так задумано Природой). Помните, что если простуду лечить, она проходит за неделю, а если не лечить, то за 7 дней. Поэтому нечего тратить деньги на всяких говорунов.
3. Заниматься любого рода медитациями и самонастроями.
4. Насиловать организм спортом.
5. Изнурять организм голоданием.
6. Принимать Валидол, Корвалол, Валокордин, Пустырник, Персен, Валерьянку и прочую ароматическую дрянь «сердечной» направленности.
7. Употреблять БАДы и витамины.
8. Принимать антидепрессанты. Во-первых, это очень дорого. Во-вторых, это зачастую пожизненно. В-третьих, лечить антидепрессантами систему срабатывания защиты человеческого организма, это все равно лечить гланды автогеном через задний проход.
9. Ходить по поликлиникам, ошиваться по врачам, сдавать традиционные анализы и вообще беспрестанно мониторить свое состояние.
10. Лечить без явных и однозначных на то показаний что-то другое в организме, кроме нервной системы.
11. Принимать лекарства курсами, следуя предписанию «вот Вам рецептик, пропейте две недельки по 3 раза в день».
12. Лежать и «умирать».
13. Принимать спиртное. В особенности крепкое! Ничто так не активирует/провоцирует систему защиты, как прием крепкого спиртного в умеренных количествах, но систематически.
14. Слушать советы тех, кто понимает в этом заболевании не больше Вас. Особенно тех, кто будет стращать Вас, что таблетки — это «ни в коем случае нельзя», и что «надо бороться самому».
15. Обсуждать свое заболевание с теми, кто в нем «ни ухом, ни рылом», т.е. даже примерно не представляет себе, что это вообще такое, и что «взять себя в руки» здесь просто невозможно чисто физиологически.
16. Ударяться в религию или набожность, мотивируя это тем, что, дескать «на все воля Божья», или искренне полагая, что кто-то посылает Вам какие-то испытания. Кому Вы сдались-то?!

Примечание: вышеизложенные рекомендации и контр-рекомендации, естественно, не являются пригодными для всякого и каждого ПА-шника или ВСД-шника без исключения. Но в случае среднестатистического больного они работают безупречно — доказано многолетней практикой. Кроме того, случаи тяжелых депрессий или фобий к ВСД не относятся и требуют специального лечения.