1

Теория ассоциации-индукции Линга [цикл из 7 статей]

Когда-то каждый из нас был одной-единственной клеткой — и с этой малости нам пришлось начинать. Это была крошечная оплодотворенная яйцеклетка размером меньше росинки. Затем она поделилась пополам — получилось две клетки, каждая из которых начала расти, и вскоре тоже поделилась надвое. И так повторялось снова и снова. В какой-то момент вновь образованные клетки оказались непохожими друг на друга — началась дифференцировка. Спустя девять месяцев деления, роста и дифференцировки из одной оплодотворенной яйцеклетки образовались триллионы клеток всевозможных форм и функций — все вместе они составили младенца, которым когда-то являлись вы, я и каждый из живущих ныне или живших прежде людей. И так будет всегда.

По улыбке, смеху и некоторым другим признакам мы можем определить, как младенец чувствует себя или, говоря неуклюже, как чувствуют себя триллионы клеток, принявшие в своей совокупности форму младенца. Иногда ребенок болеет — это также дает повод сказать, что часть клеток младенца (или все они) больны. Стараясь вылечить ребенка (как, впрочем, и взрослого), мы надеемся, что наше лекарство сделает больные клетки снова здоровыми. К сожалению, уверенность в успехе сопровождает нас далеко не всегда. Почему? Давайте для примера разберем такое заболевание как рак.

В США риск женщины заболеть на протяжении своей жизни раком составляет 1 шанс из 3; мужчины — 1 шанс из 2. Только в Соединенных Штатах, несмотря на одну из лучших систем здравоохранения в мире, от рака ежедневно умирает 1500 взрослых и детей. 25-летняя кампания «борьбы с раком», развернувшаяся в 70-е годы, не просто не принесла победы — напротив, смертность от онкологии возросла со 158 на 10.000 населения в 1970 году до 210 на те же 10.000 в 1997 (т.е. прирост составил 33%). Конечно, в какой-то мере это объясняется тем, что население в целом постарело, а чем старше человек, тем выше риск заболеть раком. Однако это не объясняет, почему нация, так далеко продвинувшаяся в других, не менее сложных областях науки, — будь то высадка человека на Луну, создание компьютера или расшифровка генома человека, — тотально проигрывает в борьбе с болезнями от обычной простуды до рака. В интересах науки мы должны знать «виновника» столь масштабных провалов — кто они, или какие обстоятельства привели к столь горьким последствиям?

Одна из кандидатур предложена профессором Альфредом Бюргером, который написал в своем фундаментальном труде «Химия лекарств»:

«Нам покорились бы почти все проблемы химии лекарств, имей мы хотя бы отдаленное представление о взаимодействии препаратов с химическими компонентами организма».

Под химическими компонентами организма профессор Бюргер подразумевал, прежде всего, химические компоненты клеток. Неспособность получить даже отдаленное представление о механизмах действия любых лекарств обусловлена одним, мало кому известным обстоятельством — иллюзорностью знаний о том, как функционирует живая клетка в принципе и как она реагирует на лекарства, в частности. Более того, эту иллюзию знаний под вывеской «Клеточная физиология» внедряют в сознание людей на всех этапах образования.

В результате, магическая формула современной науки, создавшая сверкающий всеми красками мир знаний, оказалась бессильна найти научную истину в вопросе о природе живой клетки. Эта магическая формула родилась в своей первозданной чистоте в Европе в XVII веке и известна под названием «научного метода».

Научный метод подразумевает 5 этапов:

1. Фиксация и описание явления.
2. Объяснение причины этого явления — иными словами, создание гипотезы или теории, следствия которой можно проверить.
3. Экспериментальная проверка следствий теории.
4. Вывод на основе результатов эксперимента — истинна теория или ложна.
5. Теория, опровергнутая многочисленными экспериментами, должна быть заменена на другую, более правдоподобную. Еще лучше — на теорию, получившую неопровержимые экспериментальные подтверждения.

Так вот 5-й этап обычно замалчивают, хотя без него все 4 предыдущих тупо повисают в воздухе. Нынешнее вопиющее незнание подлинной физиологии клетки напрямую вытекает из отказа от последовательного выполнения этого 5-го этапа, несмотря на очевидные предпосылки к этому.

Наука о том, как функционирует клетка — клеточная физиология, — ныне изучаемая более или менее подробно на самых разных этапах образования, основана на устаревшей теории, которой давно перевалило за сотню лет, и которая известна под названием «мембранной теории». Позднее, после доработки, она превратилась в «теорию мембранных насосов». Еще полвека назад Гильберт Линг опубликовал серьезные сомнения в том, что клетка способна обеспечить энергией работу насосов, на чем, собственно, энергетика теории мембранных насосов и зиждется. Первое и единственное возражение, тут же парированное Лингом, сменилось гробовым молчанием оппонентов. Проходили годы, опровержения теории мембранного насоса становились все многочисленнее и убедительнее. Тем не менее, ничего не подозревающие преподаватели школ и вузов во всем мире продолжают подавать теорию мембранных насосов как единственно правильную. И до сих пор эта теория служит доверчивым, в силу их узкой специализации, ученым сомнительным фундаментом для исследований рака, СПИДа и других смертельных заболеваний. Понятно теперь, почему эти болезни до сих пор неизлечимы?

Подавляющее большинство преподавателей, студентов и ученых даже не догадывается о существовании неоднократно проверенной и подтвержденной альтернативной теории, которая существует и постоянно совершенствуется вот уже около 40 лет. Ее название — теория ассоциации-индукции Линга. В отличие от теории мембранных насосов, этот подход, основанный на последних достижениях физики и химии, предлагает четкое объяснение фундаментальных принципов взаимодействия клетки с различными веществами, в том числе с лекарственными препаратами.

Трудно оценить, насколько мы были бы сейчас ближе к победе над раком, СПИДом и другими смертельно опасными болезнями, если бы на поддержку проектов, опирающихся на теорию ассоциации-индукции, была потрачена хотя бы половина денег, усилий и талантов, бесследно и бездарно поглощенных многочисленными исследованиями, в основу которых была положена теория мембранных насосов.

Однако время показывает, что прогресс фундаментальной науки иногда все же находит отклик в новых ценных изобретениях.

1. Через 50 лет после того, как Майкл Фарадей открыл электромагнитную индукцию, появились первые электростанции (1880).
2. Спустя 30 лет после того, как Максвелл выдвинул единую теорию электромагнитных волн (1867-1873), Маркони запатентовал в Великобритании свое право на производство радиооборудования (1900).
3. Всего через 15 лет (в 1977) после опубликования теории ассоциации-индукции Лингом (1962) Рэймонд Дамадьян совершил прорыв в медицине, создав технологию, ныне известную как магнитно-резонансная томография, или МРТ.

Ни классическая мембранная теория, ни ее модификация в виде теории мембранных насосов, несмотря на свою гораздо более длительную историю, так и не сумели дать человечеству что бы то ни было полезное с точки зрения понимания фундаментальных основ жизни.

Некоторые фундаментальные выводы из ситуации:

1. Никто из тех, кому доверено спасение человеческих жизней, не ведает, что творит, ибо все они воспитаны на тотально обветшавших, ложных «знаниях».
2. Обращаться за медицинской помощью в подобные инстанции можно только в случае абсолютно безвыходных ситуаций, граничащих с летальным исходом, т.е. когда, в принципе, уже не так важно, от чего умереть, лишь бы оттянуть этот момент.
3. Никто точно не знает, как именно лекарственные препараты, которыми завалены все аптеки, взаимодействуют с живыми клетками человеческого тела. Поэтому приема любых лекарств следует избегать до последнего.