«Разве не удивительно, что адсорбция всего лишь одной молекулы уабаина клеточными структурами приводит к десенсибилизации к К⁺ более тысячи β- и γ-карбоксильных групп?! ... Можно сказать и по-другому: ничтожное количество уабаина каким-то образом превращает протоплазматическую «ионообменную смолу» из смолы сильнокислотного сульфонатного типа (селективного к К⁺ в присутствии Na⁺) в смолу слабокислотного карбоксильного типа (с большим сродством к Na⁺)...»

© Gilbert Ling

«1 грамм пепсина за 2 часа может расщепить ~50 килограмм яичного альбумина, створожить ~100000 литров молока, растворить ~2000 литров желатины...»

© Википедия

Эти вступительные цитаты приведены лишь с одной целью — показать читателю реальность ситуации, которую можно сформулировать в одно предложение: объекты наноразмеров могут оказывать колоссальное влияние на килограммы белков. Иными словами, паталогическое действие микроскопического вируса на тушу весом 80-100 кг не является чем-то из ряда вон выходящим. Посмотрим теперь, что думают о роли, собственно, вирусов разные умные люди:

«Флора наших тел существует именно для того, чтобы регулировать балластную нагрузку и сопряженный с ней токсикоз. Но когда тело перегружено токсинами, а дружественные бактерии неспособны разложить их до элиминируемого балласта, вот тогда телу приходится создавать растворитель для того, чтобы растворить накопленные токсины. Этот растворитель и есть вирус. Вместо того чтобы допускать накопление токсинов до пределов, несовместимых с жизнью, тело создает вирус, у которого есть лишь одно назначение — растворение вредоносного материала. Существует свыше 2000 различных вирусов, которые тело способно производить, поскольку в теле существует более 2000 различных типов тканей, способных накапливать токсины».

© Leif Carlson

«Микробы и вирусы абсолютно необходимы в том случае, когда организм не справляется с очищением самостоятельно. Тогда он их и «приглашает», временно выключая иммунитет. Вирусы уничтожают ослабленные клетки, а вслед за ними идут, как пехота за танками, микробы, питающиеся тем, что осталось от разгромленных вирусами клеток».

© Александр Чупрун

Таким образом, становится ясно, что вирусы — это, своего рода, детергенты-ассенизаторы, причем каталитического типа. А теперь обратим свои взоры на еще двух ученых-исследователей:

«Один из фундаментальных способов борьбы с любыми патологиями — разрушение иммунорефрактерной поверхности клетки = предоставление организму возможности самому справиться с заболеванием силами иммунной системы».

© Петр Савченко

Далее, если внимательно посмотреть на все разнообразие препаратов Ревича, то можно заметить одну любопытную деталь: большая их часть представляет собой либо

1. (довольно специфические) растворители, которые способны растворять технические масла/жиры, олифу, лаки, краски, резину, пластмассу и т.д., либо
2. продукты с выраженными каталитическими свойствами.

Более того, в своей монографии Ревич прямо пишет (стр. 218): «Изучение противовирусного иммунитета позволило нам распознать важность иммунитета на разных уровнях. Вирусная инфекция является типичной клеточной болезнью, вирус размножается лишь в клетке. Теоретически, иммунитет на всех уровнях можно индуцировать с помощью вирусов...»

Если же принять во внимание тот факт, что все усилия Ревича, как лечащего врача, так или иначе сводились к взвинчиванию, пробуждению, активации, стимулированию, воссозданию именно иммунитета во всех его проявлениях, то напрашивается вывод о том, что многие его препараты, по сути, представляют собой вещества, функционально схожие с... вирусами.

Среди прочих напрашивается и другой довольно глобальный вывод, заключающийся в том, что значительная часть проблем со здоровьем, по-видимому, возникает из-за «пластификации» клеток, т.е. такой трансформации их в результате жизнедеятельности, при которой не только искажается (или даже прекращается — полностью или частично) нормальный обмен веществ, но и возникает иммунная «слепота» и/или резистентность. Соответственно этому и базовые методы лечения, по сути, должны сводиться к растворению биологического «пластика» и активации/нормализации обменных процессов. Серьезным «побочным эффектом» подобных действий в запущенной стадии неизбежно является та или иная форма шока, обязанная своим возникновением не только иммунному «прозрению», но и банальному высвобожению в кровь массы токсинов из вскрывающихся «отстойников».

Хорошей иллюстрацией этому может служить цитата из книги проф. Столешникова, который предлагает лечить все болезни длительными, многократными голоданиями и сокотерапией:

«...исцеление будет тяжёлым, и ваше состояние на протяжении исцеления будет постепенно ухудшаться, поскольку всё большее число токсинов будет вымываться из депо в кровь. А появление распадающихся при измененном лечением обмене веществ и токсинов в крови и будет вызывать, как выражается доктор Тилден, «острую токсемию», проявляющуюся плохим самочувствием... Грехи не прощаются — они, в полном смысле этого слова, искупаются. И ещё как искупаются! ...самочувствие... будет варьировать от плохого и скверного, до отвратительного и невыносимого...»

Но, все же, откуда берутся вирусы? Что они собой представляют? Почему вирусы поражают одних и совершенно не влияют на других? Попробуем разобраться.

«Все природные органические вещества (вещества, которые когда-то были живыми), даже будучи полностью изолированными от любых микробов и патогенных микроорганизмов, содержащихся в атмосфере, всегда спонтанно изменяются и забраживают. Это происходит потому, что они неизбежно и изначально содержат в себе факторы своего спонтанного изменения, растворения и самопереваривания».

© Антуан Биша, ярый противник и конкурент Луи Пастера

Брожение — это процесс извлечения энергии в результате окисления органических соединений (например, углеводов), при котором используется эндогенный акцептор е^-, который, как правило, также является органическим соединением. В противоположность этому, дыхание — это процесс, при котором е^- передаются экзогенному акцептору (например, кислороду) посредством БППЭ.

Брожение отлично протекает в анаэробных условиях, когда АТФ практически не производится. Но анаэробные условия сами по себе не являются обязательным условием для забраживания — например, дрожжевые клетки все равно предпочитают брожение окислительному фосфорилированию даже в присутствие большого количества кислорода до тех пор, пока в доступности есть сахара.

Каждый раз, когда в Природе что-то умирает или начинает подгнивать — всегда «приходит» нечто, что утилизирует (поедает, разлагает) останки. Как правило, это «нечто» — и есть микробы или паразиты. Самое поразительное во всем этом то, что все это уже содержится в наших телах. Антуан Биша доказал, что клетки всех растений и животных содержат крохотные частички — он называл их микрозимами, — которые продолжают жить после смерти организма, и из которых могут развиваться другие микроорганизмы.

Если «разбирать» образец какого-нибудь химического элемента на все более мелкие части, то, в конечном счете, придем к атому этого элемента. Если делать то же самое с органической материей, то, вне зависимости от ее формы, — придем к микрозиму.

Если оставить мазок крови полежать в обычных комнатных условиях день или два, то можно увидеть, как из эритроцитов буквально расползаются какие-то микроорганизмы, которые с течением времени принимают все более и более дегенеративные и патологические формы. Когда процесс гниения (разложения) крови завершается, когда для новообразованных вирусов, бактерий, грибов и т.д. больше не остается «еды», они все опять распадаются, исчезают, превращаются в те же самые «маленькие точки», из которых они «вышли» — в микрозимы. Они поедают сами себя и возрождаются. В известном смысле уместна аналогия с Уроборосом, вечно кусающим свой хвост, или восстающим из пепла Фениксом.

По сути, все, что делают микрозимы — превращаются в вирусы, бактерии, дрожжи и прочие микроорганизмы-переработчики. Каждое превращение — для своего вида «очистных работ» (этот термин, применяющийся, главным образом, в горном деле, выбран неслучайно). Превращение сахара в вино, молока в простоквашу, свежих яиц в тухлые и т.д. — это все «заслуга» не каких-то там бактерий-микробов из воздуха (как утверждал Пастер). Это все изначально существует внутри всякой живой органики.

Но больными нас делают не микробы, не бактерии, не дрожжи и т.д. Больными нас делают отходы, побочные продукты брожения (ферментации), за которой следует разложение (гниение). Побочные продукты наиболее известных превращений — этиловый спирт, углекислый газ, молочная кислота, уксус и т.д.

По сути, сбраживание (или ферментация), за которой следует разложение — это лишь форма питания. В живом и здоровом организме микрозимы выступают в роли физиологических и химических факторов, отвечающих за все преобразования, имеющих место в процессе питания. Но при болезни они становятся факторами сбраживания.

Среди прочего, микрозимы превращаются в микробы и бактерии, которые выходят из тканевых клеток только для того, чтобы разложить любые токсины или гниль в теле. Вот, собственно, зачем нужны паразиты, микробы и прочие, так называемые, патогенные микроорганизмы. Они — следствие, но не причина болезней.

Итак, что практически полезного мы можем извлечь из всей этой информации?

1. Вирусы — это явно не «пришельцы из космоса». Вирусы — это то, что изначально содержится (или образуется) в нас самих.

2. Вирус — это микроорганизм, действующий в системе белков как фермент.

Что такое фермент? Очень часто терминология в науке не только не упрощает саму суть явления, но нередко даже вводит нас в заблуждение. Например, одно и то же химическое действие — ускорение химической реакции — в неорганической химии называется катализом, а в органической — ферментативным катализом. А сами вещества, ускоряющие реакции, называются соответственно катализаторами и ферментами, а в медицине еще и энзимами. Ясно, что и ферменты, и энзимы — это те же катализаторы, только биологические. Но там, где начинается биология или медицина, там обычно кончается четкая определенность и начинается нечто необъяснимое и загадочное.

По-видимому, ни один процесс в организме человека не обходится без участия множества ферментов. Ферменты катализируют сотни реакций, идущих всего лишь в одной клетке. И работают они чрезвычайно быстро — ферментативная реакция протекает в триллион (единица с 12 нулями) раз быстрее, чем спонтанная некатализируемая реакция в водном растворе. В живых организмах в присутствии ферментов за секунды, а иногда и за доли секунд, осуществляются сложные последовательные реакции, для проведения которых в химической лаборатории потребовались бы дни, недели, а то и месяцы работы. Еще академик И. П. Павлов говорил: «Ферменты есть, так сказать, первый акт жизнедеятельности. Все химические процессы направляются в теле именно этими веществами, они есть возбудители всех химических превращений. Все эти вещества играют огромную роль, они обусловливают собой те процессы, благодаря которым проявляется жизнь, они и есть в полном смысле возбудители жизни. Они составляют основной пункт, центр тяжести физиолого-химического знания».

Все ферменты состоят из блоков. Мы не будем здесь рассматривать механизм действия ферментов — достаточно лишь знать, что от эффективности их работы зависит не только нормальный обмен веществ в организме, но и наше здоровье в целом. А поэтому для нас важнее знать, какие факторы оказывают влияние на работу ферментов. Главными из таких факторов являются

1. температура
2. концентрация ионов водорода в среде (pH), где протекает ферментативная реакция
3. концентрация субстрата и
4. концентрация фермента. 

Зависимости активности всех ферментов (скоростей реакций) от температуры и рН описываются резко вытянутыми колоколообразными кривыми.

1. Максимум скорости для большинства ферментов приходится на, примерно, +40 °C. Большинство вирусных заболеваний (те же грипп, ветрянка и пр.) как правило, сопровождаются заметным подъемом температуры, часто вплоть до +40 °C.
2. Зависимость работы ферментов от pH среды, в которой протекают ферментативные реакции, более специфична. Каждый фермент проявляет максимум своей активности лишь в определенном, узком интервале рН, который называется рН-оптимумом. Например, оптимальные значения рН для пепсина — 1.5-2.5, трипсина — 7.8-8.5, амилазы слюны — 7.2, аргиназы — 9.7, кислой фосфатазы — 4.5-5.0, сукцинатдегидрогеназы — 9.0 и т.д. При этом даже в одной клетке в разных ее «отсеках» pH может быть разным. Даже незначительные изменения рН замедляют действие ферментов или совсем его прекращают. Таким образом, более чем реальна ситуация, когда «спящий» (присутствующий, но бездействующий) фермент «просыпается» при формировании в зоне его нахождения надлежащих условий. Или наоборот — попадание высокоактивного фермента в неподходящую среду не приводит ни к чему особенному. Так, например, ветрянка и сифилис принципиально не могут быть вызваны у некоторых животных, равно как и сибирская язва не передается ни птицам, ни собакам. В частности именно поэтому вирусные заболевания поражают далеко не 100% населения.
3. Зависимость скорости реакции от концентрации субстрата довольно быстро достигает порога насыщения (когда все молекулы фермента взаимодействуют с молекулами субстрата) и даже несколько снижается при дальнейшем увеличении концентрации субстрата.
4. При увеличении концентрации фермента скорость реакции возрастает непрерывно и прямо пропорционально количеству фермента.

3. Замечено, что прием различных витаминно-минеральных комплексов (представляющих собой ферментативные «полуфабрикаты») заметно отягчает протекание вирусных заболеваний, что является дополнительным подтверждением идеи о том, что вирусы являются по своей природе ферментами.

4. Действие вирусов во многом аналогично (но не тождественно) процессу брожения, биологического разложения.

5. Недостаток АТФ напрямую способствует вирусной восприимчивости.

6. Изобилие в рационе углеводов (и, особенно, сахаров) также способствует развитию всевозможных «патогенных микроорганизмов».

Продолжение следует...